Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица,
А память, как колодец, глубока, —
Попробуй заглянуть — наверняка
Лицо — и то — неясно отразится.
Песня Владимира Высоцкого
из к/ф «Неизвестный, которого знали все»
***
Солнечным морозным утром четырнадцатого декабря тысяча девятьсот восьмидесятого года устроила стирку молодая женщина, находящаяся на девятом месяце беременности. Просуетившись весь день и закончив дела, она сидела в мягком кресле, за книгой коротая время, оставшееся до прихода с работы мужа.
Пробило семь, и вскоре после этого раздался стук в дверь, распахнув которую она увидела любимых мужчин: мужа и десятилетнего сына. Проведя остаток вечера в покое у домашнего очага, вся семья благополучно погрузилась в сон.
Глубокой ночью в окне их дома вспыхнул свет.
– Это воды, – сказала она, поймав его вопросительный взгляд. – Скорую!
По дороге в роддом начались схватки.
Забрезжил рассвет, а ребенок не появлялся. Настал полдень – без перемен. Прошло еще некоторое время, и из родильной палаты раздался самый близкий сердцу матери звук – плач новорожденного ребенка.
– Именно так в четверть второго дня в понедельник пятнадцатого декабря родился ты, сынок! – закончила рассказ уже седеющая женщина – моя мама.
Иногда беседы на сонных кухнях оставляют хорошие воспоминания.
***
Помню детский сад с моей первой любовью.
Помню, в возрасте шести лет, перед первой школьной линейкой, раскроил себе лоб неудачно запущенным в небо кирпичом.
Помню учителей и хулиганов трех школ; драки с последними и экзамены первых.
Помню хмельной выпускной вечер и грустное утро посвящения.
Помню защиту дипломной работы и первые успехи в профессии.
Помню мимолетные увлечения и слезные разлуки; радость любви и мучения измены.
Помню горячее воодушевление свадьбы и холодную пустоту развода.
Помню множество разных редакций и эшелоны описанных в них событий.
Помню нежность поцелуя у стелы и эйфорию венчания под сводом.
Помню вызовы проектов и сложности их воплощения.
Помню аэропорты и величественные храмы, по которым помню их города.
Помню рождения детей и гибель отца.
Помню светлые глаза супруги и зловещие кляксы Роршаха на снимках томографа.
***
– Скажи: «А-а-а», – говорил добрый дядя, принимавший меня в школу.
– Эй, длинный, ты чего встал, не загораживай – не видно! – кричал задира-одноклассник, с которым мы дрались весь первый класс.
– Привет, Серега! – сказал суровый и немногословный брат, демобилизовавшись.
– Мы хотим, чтобы ты стал нашей опорой, – говорили родители в день моего окончания школы.
– Я не знаю, что на меня нашло. Не знаю, зачем я это сделала, — сквозь слезы причитала она в день, когда я потерял ее. – Я только хотел показать, что она тебя недостойна, – сказал потерянный вместе с ней друг.
– Сергей, я хотела узнать, – поймав в коридоре за руку, говорит преподаватель-наставник. – Ты научной работой заняться не хочешь? Будут курсовые и дипломная. Давай я тебе тему подыщу? Что-нибудь в области семантики, на структурности единиц сейчас каши не сваришь.
– Перелом бедра. Через полгодика после операции будешь как новенький, – заключил добрый хирург-травматолог, предостерегая от поездок на мотоцикле.
– Новобрачные могут поцеловать друг друга, – вещала работник ЗАГСа.
– Мне нужен материал об этой катастрофе, о судьбах моря и живущих там людей, – говорил пьющий шеф, посылая меня в командировку в Аральск.
– Поздравляю! У вас родилась дочь, – выбежав на минуту в коридор, проговорил сутулый врач.
– Я хочу, чтобы ты стал другим человеком, – заглядывая в непонимающие глаза, настаивала мать моей дочери.
– Ты зачем сейчас мне это говоришь? – спрашивал рыжий шеф, намекая, что я должен решать рабочие моменты самостоятельно.
– Решением суда ваш брак расторгнут, – сухо процедил судья.
– Сергей, вы уже приступили к интервью? – вопрошала один руководитель. – И в какую сумму вы оцениваете свой труд? – спрашивал другой, намекая на сокращение оклада в день его выдачи.
– Ты делаешь мне больно, отстраняясь. Ведь я не собираюсь разбивать тебе сердце, – шептала ставшая смыслом.
– Запомни, где бы ты ни был и на каком бы языке ни говорил, ты – грузин и здесь тебе всегда рады, – поднимая очередной кханци с вином, говорил грузинский поэт, подписавший на прощание сборник своих стихов.
– Приглашаем вас поменять сторону, а значит, и вектор приложения ваших профессиональных способностей, – убеждал меня новый работодатель.
– Поздравляю с рождением сына, – спустя годы, почти слово в слово, улыбчивый доктор.
– Я возлагаю на вас большие надежды – нам нужна свежая кровь, – окрыляла очередной руководитель. – Мне жаль, что все так получилось, – прощаясь, говорила она немногим позже.
– Примите мои соболезнования, – говорили люди, приходившие на похороны отца.
– Учись управлять эмоциями и старайся не рефлексировать, – поучал очередной шеф.
– Новообразование в правой теменной области, и вам повезло, что оно обнаружилось на ранней стадии. Я рекомендую срочную операцию, – убеждает меня нейрохирург.